Литература

Глава Первая 

Хафид задержался перед бронзовым зеркалом и, глядя на свое отражение в блестящем металле, пробормотал: "Только глаза и сохранили молодость”, - отвернулся и медленно направился в конец зала. Шаркая, он прошел сначала между колонн из черного оникса, поддерживающих вызолоченные и посеребренные потолки, потом мимо резных столов из кипариса и слоновой кости. 
На кушетках, диванах и стенах поблескивали украшения из черепашьих панцирей, инкрустиро­ванных драгоценными камнями, отливала парча с искуснейшими узорами. Огромные пальмы в брон­зовых сосудах обрамляли фонтан с мраморными нимфами, и цветочные вазы, отделанные драго­ценностями, состязались в привлекательности со своим содержимым. Ни один посетитель не мог бы усомниться, что владелец дворца действительно че­ловек очень богатый. 
Старик миновал крытый сад и прошел на свой товарный склад, который растянулся за особняком на пятьсот шагов. Эрасмус, главный казначей, в нерешительности ожидал его у входа.
- Здравствуйте, господин. 
Хафид кивнул и молча проследовал дальше. Эрасмус двинулся за ним и лицо его явно выражало обеспокоенность необычным предложением хозяи­на встретиться с ним в этом месте. Возле помостов Хафид задержался, чтобы взглянуть на товары, ко­торые снимали с груженых повозок, переносили в отдельные палатки и пересчитывали. Тут были тонкие холсты и шерсть, пергамент и мед, ковры и масло из Средней Азии, стекло, фиги, орехи и бальзам из этих мест; ткани и лекарства из Пальмиры; имбирь, корица и ценные минералы из Аравии; зерно, бумага, гранит, алебастр и базальт из Египта; гобелены из Вавилона, картины из Рима, а также статуи из Греции. Воздух был про­питан бальзамом, но чувствительный к запахам старый Хафид также различал аромат сладкого изюма, яблок, сыра и смоквы. 
Наконец он обернулся к Эрасмусу. 
- Старина, сколько сейчас у нас в казне? 
Эрасмус побледнел. 
- Всего, хозяин? 
- Всего. 
- Я не подводил окончательного счета, но по­лагаю, что там не менее семи миллионов золотых талантов. 
- А если все добро в моих складах и лавках об­ратить в золото, сколько это будет? 
- Опись за этот сезон еще не закончена, госпо­дин, но я прибавил бы еще как минимум три мил­лиона талантов.
Хафид кивнул. 
- Товаров больше не закупай. Не медля начни делать приготовления для продажи всего принадле­жащего мне, я хочу обратить все в золото. 
Казначей открыл рот, но не смог извлечь ни звука. Он зашатался как от удара и, когда, нако­нец, смог заговорить, с трудом вымолвил:
- Я не понимаю, господин. Это был наш самый удачный год. Каждая лавка отчиталась об увеличе­нии доходов по сравнению с прошлым сезоном. Даже римские легионеры стали теперь нашими по­купателями, ибо разве ты не продал прокуратору Иерусалима двести арабских жеребцов за две неде­ли? Прости мою дерзость, нечасто я расспрашиваю о твоих приказах, но этого мне не понять... 
Хафид улыбнулся и мягко пожал Эрасмусу руку. 
- Мой верный друг, сумеешь ли ты припомнить первое распоряжение, которое получил от меня, когда начал работать здесь много лет назад? 
Эрасмус на мгновение нахмурился, затем его лицо прояснилось. 
- Ты повелел мне каждый год отделять от нашей казны половину дохода и раздавать бедным. 
- Не счел ли ты меня тогда безрассудным? 
- У меня были дурные предчувствия, господин. 
Хафид кивнул и указал в направлении помос­тов с товарами. 
- Теперь ты видишь, что твои опасения были безосновательны? 
- Да, господин. 
- Тогда не спеши осудить мое решение, пока я не объясню тебе своих намерений. Я уже стар и неприхотлив. Моя возлюбленная Лиша после стольких счастливых лет взята от меня, и поэтому я желаю раздать все свое богатство беднякам этого города. Я оставлю себе ровно столько, чтобы завер­шить свою жизнь без хлопот. Я хочу, чтобы ты, по­мимо распоряжения нашим имуществом, пригото­вил необходимые документы для передачи владения каждой моей лавкой тому, кто управлял ею. Я желаю также, чтобы ты разделил между уп­равляющими пять тысяч золотых талантов в награ­ду за многие годы верной службы с тем, чтобы они могли заполнить свои прилавки чем пожелают. 
Эрасмус начал было говорить, но Хафид жес­том остановил его. 
- Такое распределение тебе не нравится? 
Казначей склонил голову и попытался улыб­нуться. 
- Нет, господин, я просто не могу понять ход твоей мысли. Ты говоришь как человек, дни кото­рого сочтены. 
- Это в твоем характере, Эрасмус, - беспоко­иться обо мне прежде себя. Ты не думаешь, что станет с тобой, когда наша торговая империя рас­падется? 
- Мы были товарищами многие годы. Как же я могу теперь думать лишь о себе? 
Хафид обнял своего друга и ответил: 
- Это и не нужно. Я прошу тебя теперь же пе­ревести пятьдесят тысяч золотых талантов на твое имя и умоляю оставаться со мною, пока я не испол­ню обещание, данное мною очень давно. Когда оно будет выполнено, я завещаю тебе этот дворец и склад, ибо тогда буду готов воссоединиться с Лишей. 
Старый счетовод растерянно смотрел на своего хозяина. 
- Пятьдесят тысяч золотых талантов, дворец, склад... Я не достоин... 
Хафид кивнул. 
- Я всегда считал дружбу с тобой величайшим достоянием. То, что я даю тебе сейчас, это лишь малая толика в сравнении с твоей бесконечной преданностью. Ты овладел искусством жить не только для себя, но для других, и эта заботливость выделяет тебя среди людей. Теперь я желаю, чтобы ты ускорил осуществление моих планов. Время - самый дорогой товар, которым я владею, и песок в часах моей жизни почти на исходе. 
Эрасмус отвернулся, чтобы скрыть слезы. Дрог­нувшим голосом он спросил: 
- А что за обещание ты должен исполнить? Хотя мы как братья, я ничего не слышал от тебя об этом. 
Хафид развел руками и улыбнулся.
- Я встречусь с тобой снова после того, как ты исполнишь утренние распоряжения, и открою тебе секрет, которым я за тридцать с лишним лет не поделился ни с кем, кроме моей возлюбленной жены.